Еретик - Страница 87

– Орк много спрашивал о вас, – задумчиво проговорил Папа.

При этих словах Андрей мысленно вздохнул. Как говорится, все в жилу. Он готов был лгать, цепляться за любые нестыковки, он готов был лгать любимой жене, боевым соратникам, всем подряд.

Еще служа в милиции, он принял себе за правило поговорку: «Чистосердечное признание – это прямая дорога в тюрьму». Он всегда помнил об этой поговорке. Служить и защищать, и при этом иметь абсолютно чистые руки? Товарищи, вам в отдел фантастики. Даже самые честные менты нарушают закон. А как назвать то, что за получение информации мент может закрыть глаза на совершенное преступление? – это ведь прямое укрывательство, но это происходит сплошь и рядом. Или получение показаний не совсем или совсем незаконными способами. Есть, конечно, и те, кто злоупотребляет этим и выбивает показания у невиновных, и, к сожалению, таких немало, но и честный мент без подобных методов никуда не денется. Конечно, людям всячески пытаются показать честных и чистых милиционеров, в особенности это было развито в СССР, но на деле все это ерунда. Если с доказухой плохо, а уверенность, что ты прав, присутствует и если ты МЕНТ, то ты не остановишься перед банальным мордобитием. Андрею частенько приходилось представать пред ясны очи прокурора, но ни расколоть, ни соблазнить его чистосердечным признанием им его так и не удалось. С чего бы ему признаваться сейчас? Нет. Он будет лгать, лгать – и сам верить в свою ложь.

– Значит, в чем-то я оказался прав, – удовлетворенно кивнув, проговорил Андрей. – Я для орков как кость в горле. Приятно, однако.

– Почему?

– Почему я прилагаю все усилия, чтобы спасти вас, того, кто явился инициатором похода против меня?

– Да.

– Потому что гибель Собора повлечет за собой гибель людей, так как они уже сейчас начали грызться, сейчас, когда орки хозяйничают на землях людей. Потому что вы – единственный из высшей иерархии, кто согласен со мной. Да, вы возглавили поход против меня, но по большому счету вы на моей стороне, потому что вы тоже за перемены. Не суть важно, что мы смотрим на эти перемены по-разному, – главное, что по-прежнему уже не будет. А еще вы – мой шанс на выживание. С вами я имею возможность договориться, с другими – нет.

– Аббат Адам?

– Да. Но не только. Просто я знаю, что вы начали то, что и я, только вы пошли иным путем, но все едино пошли против Церкви, против ТОЙ Церкви, которую мы имеем на сегодняшний день.

– Понимаю.

– Возможно, вы и понимаете, да вот только не до конца. Поправляйтесь. Я прошу только об одном: прежде чем вы решите, что я уже выполнил свою роль и мне пора уходить с помоста, обещайте, что выслушаете меня. Я хочу, чтобы при этом присутствовал падре Патрик, вы и я, больше никого. Думаю, что тогда вам станет действительно многое понятно.

Говорить в принципе было больше не о чем, потому Андрей покинул комнату с больным, оставив его на попечение старухи. Он понимал, что разговор не окончен, но теперь у него была надежда, что что-то будет по-другому, надежда на то, что после войны у него и его людей все же есть шанс разрешить сложную ситуацию в свою пользу.

– Жан, скольким ты можешь доверять полностью? – Андрей выразительно посмотрел на командира егерей.

– Десятку. Все они здесь, – бросив на сюзерена понимающий взгляд, ответил тот.

– Хорошо. Остальных оставишь здесь с Джефом, охранять Папу. Бабушка Ария говорит, что трогать его сейчас никак нельзя.

– А мы?

– Ты захватил горшки?

– Разумеется.

– Пора заняться орками.

– Да, милорд! – Жан только что не подпрыгивал от нетерпения.

Орочья армия нашлась довольно легко. Она все еще была у Лондона, но, судя по всему, уже заканчивалась подготовка к ее выступлению. Рядом с военным лагерем появился дополнительный, в котором размещали пленников. Было заметно, что к рабам у орков отношение особенное – как-никак товар не из дешевых. Сам Лондон уже был разграблен, добыча описана, упакована и размещена в хранилищах. На стенах видны солдаты – новый гарнизон некогда человеческого города. В общем, картина, представшая перед диверсантами, была удручающей.

Но основное внимание людей привлекла все же не сама армия. Нужно было средство, чтобы зараза распространялась не постепенно, а была подобна взрыву. Андрей не сомневался в том, что уж кто-кто, а имперцы поднаторели в борьбе с эпидемиями. Нет, в том, что им известно лекарство, он сильно сомневался, но в том, что они способны организовать весьма эффективные карантинные мероприятия, он не сомневался ни на минуту. Необходимо было обеспечить максимальное количество зараженных на первом же этапе.

Из показаний пленного офицера, командовавшего разъездом, который они перебили из засады, Андрею стало известно, что Гирдган собирается проследовать дальше и за эту кампанию захватить всю территорию между реками Темза и Быстрая, до самой Яны.

Между армией орков и Йорком оставался только один город, который отличали большие размеры, по меркам людей, разумеется, – это был пятнадцатитысячный Плим. Наученный горьким опытом фанатичного сопротивления людей, Гирдган решил не разделять армию – нет, какая-то часть, разумеется, будет прикрывать фланги, разбираться с замками баронов и графов, какая-то часть осталась в гарнизонах в уже захваченных землях, но основной кулак будет сосредоточен у Плима и, быстро сломив его, направится на Йорк.

Немаловажными оказались и сведения о том, что, как только армия приступит к осаде Йорка, значительная ее часть отправится на захват его вотчины. Гирдган весьма высоко оценил барона Кроусмарша.